Если спросить у жителей села Атманов Угол, что за камень лежит рядом с церковью, то они уклончиво скажут, дескать, всегда тут лежал, только не видно было, а теперь – «начал расти». О том, что «растущий камень» почитается местными и приезжими как целительное средство, сообщат с ироничной улыбкой, немногословно и неохотно: так повелось в тамбовских деревнях – не доверять чужакам свои секреты и тайны, а не то действовать секрет перестанет. Тем не менее, нет-нет да присядет кто-нибудь на камень с надеждой полечить органы, ответственные за детородную силу.
С виду «камень силы» - это обычный валун, песчаник, по форме напоминает миниатюрную копию знаменитого валуна «гром-камень», часть которого была отколота для постамента фальконетовского «Медного всадника». Заметим, что в местной диалектной традиции «гром-бабой» зовут крупную монументальных форм женщину.
Сама способность камня расти тоже имеет вполне реалистичные трактовки: в состав песчаников могут входить минеральные соли, которые при намокании расширяются – и камень «растет». Известна также способность камней не только расти, но и – размножаться: разбухающие соли образуют на поверхности камня «нарост», который, увеличиваясь в объеме, наконец, отламывается. А венгерские «трованты» вообще способны передвигаться, то есть медленно менять своё местоположение. (В Румынии, близ Вылча есть ландшафтный музей тровантов). Романтики здесь могут предположить неорганическую форму жизни, которую люди еще не научились воспринимать. Во всяком случае, в восприятии местных жителей камень способен «слышать» обращения человека, следовательно – он живой.
В местной традиции древняя культура почитания камней разлита и в песенном, и в игровом фольклоре, и в лексико-фразеологическом составе говора, и в приметах. Традиция почитания камней читается в широко распространенном обычае местных хозяек подвешивать в курятнике камень с круглым отверстием посредине, такой камень назывался «куриным богом» и часто при ближайшем рассмотрении оказывался каменным топором или молотом, которые за редкостью железа бытовали в наших краях и позднее рамок родоплеменной культуры. Кстати сказать, археолог Н.Б. Моисеев выдвинул предположение, что деревянная рукоятка в отверстие каменного орудия вставлялась таким образом: на сучек живого дерева насаживалось орудие и сучек, продолжая расти, распирал отверстие, что создавало надёжное крепление.
Говоря о бытовании камня в региональном типе культуры, нельзя умолчать о так называемых «половецких каменных бабах», представляющих собой каменные антропоморфные стелы, отмечающие ареал распространения половецкого культа предков в Евразийской лесостепи, в том числе в бассейне Хопра, Доно-Хоперском и Воронежско-Цнинском междуречьи.
Семантика камня используется и в номинациях-характеристиках, позволяющих отразить богатство человеческой природы: «кремешок», «кремень» - так говорят о надежном человеке, достойном доверия; «камень за пазухой» - о злопамятном, вероломном человеке; «камень, а не человек» - о черством и равнодушном; «на сердце камень» - о тяжелом воспоминании, горе и др. «Отгородиться каменной оградой» - крайняя степень неприязни и отчуждения. Неожиданно богатым в местной традиции оказывается концепт «хрусталь»: во-первых, «хрусталями», «хрусталиками» называют кварциты, блестящие камешки, которые часто встречаются в местах выхода родников; «хрустальными избами» называются сложенные из «хрусталей» дома и хозяйственные постройки.
В замечательной песне «По саду ряка тякёть», распространенной в пограничье Сосновского и Тамбовского районов, рисуется картина райского сада, где меж «хрустальных» берегов «по изюму» течет река. Символичен смысл белого камня, как границы жизни и смерти в песне «Из-под камешка, из-под белого». «Каменная ограда» - граница, разделяющая жениха и невесту: «Через каменну аграду падай, милка, винаграду» (записано в с. Ракша, Моршанского района). Достаточно часто мотив камня встречается в местных заговорах: «камень-Алатырь», «замок-камень». В целом, мотив камня часто встречаем в локальных свадебных и погребально-поминальных обрядах. В ритуалах первой брачной ночи молодым в кровать под перину клали камень, что можно интерпретировать и как продуцирующую магию, обеспечивающую, во-первых, мужскую силу жениха, во-вторых, рождение мальчика.
Любопытен ритуал снятия порчи с ребенка, когда в горшок с водой кидают разогретые на «поду» (камень в устье печи, на который ставят хлеб) камешки, называя имя подозреваемого: если брошенный камень сильно зашипит, значит, сглазил названный при этом человек.
На полати в печи вкладывали среди кирпичей камень, который, как считалось, лечит от головной боли.
При строительстве дома под первый венец подкладывали «закладной камень», этот момент отмечался специальным угощением строителей.
Хозяйки считали удачей и хорошей приметой, если в поле, или по дороге домой обретался камень, который годился к использованию для нагревания воды, для гнета в соления и пр.
Популярная игра «В камешки» также может быть интерпретирована как вхождение ребенка в семантику чисел. Генетическая тяга детей к собирательству камешков и составлению из них «секретов» - это тоже свидетельство флуктуации границ мира природы и мира культуры.
Высокий символический статус имело в местной традиции использование камня в праздничном и обрядовом костюме. Золото, серебро, жемчуг, бисер – обязательная часть обрядового женского костюма. Роскошные девичьи повязки имели жемчужные «поднизи», украшения из перламутра (жемчужной раковины). Жемчуг, бисер (семантическая замена жемчуга), агат (в сережках невесты и одетой к Пасхе женщины) и перламутр олицетворяли чистоту и невинность невесты, что в христианской традиции интерпретируется уподобление достойной женщины Богородице, как недосягаемой вершине женского совершенства: раковина – метафорическое тождество Богородицы, жемчужина – Христос. Метафоры «раковина» (Богородица) и «жемчуг (Христос) в молитвах Богородице Ефрема Сирина, в Великий Четьях Минеях митрополита Макария, в «Слове» Иоанна Дамаскина.
Л.С. Ковтун так трактует отрывок из греческого текста «Физиолог»: «Под агатом понимается Иоанн, ибо он указал нам мысленный жемчуг, говоря: «Вот Агнец Божий, взявший грехи мира». Море истолковывается как мир, а ныряльщики – как лик апостолов и пророков. Два крыла раковины – как Ветхий и Новый Заветы. Подобным образом солнце, луна, звезды и росы – как Святой Дух, являющийся в обоих Заветах; жемчуг же – как Спаситель наш Иисус Христос, ибо он – драгоценный жемчуг».
Почитание святых камней в региональной традиции имеет давние корни. Наиболее известными маршрутами тамбовских паломников являются монастыри, где подвизались святые, чьё житие непосредственно связано с историей православной Тамбовщины. Так, широко почитаемый звенигородский камень находится в Саввино-Сторожевском монастыре, основанном еще в XIV веке, а преподобные Зосима и Савватий почитаются покровителями пчеловодов, в то время как бортничество – исконный промысел цнинской мордвы, данников рязанского князя. Между празднованием святому Зосиме (30 апреля) и святому Савватию (10 октября) проходит полный рабочий цикл пчеловодства.
Глубоко символична история закладных камней крепости Тамбов, в строительстве которой переселенцы из Шацкой слободы приняли самое активное участие. Отметим, что в основании традиций села Атманов угол, шацкое казачество также сыграло решающую роль. Первый закладной камень лёг в основании первого тамбовского храма Преображения Господня на Пасху Христову, 17 апреля 1636 апреля (незадолго до празднования прп. Зосиме), когда началось строительство крепости Тамбов. Уже через три месяца деревянный Преображенский храм был освящен на праздник Преображения Господня (19 августа), в народе известный как первый Спас – Яблочный (в преддверии Успения Пресвятой Богородицы, народные названия – Успеньев день, Госпожинки, Оспожинки, Спожинки).
Новая крепость Тамбов была освящена 14 октября (все даты по новому стилю) 1637 года на Покров Пресвятой Богородицы. Известные документы не позволяют сказать, когда именно был заложен деревянный Покровский храм в слободе, но зато в прицерковной среде передается легенда о закладном камне-следовике, на котором будто бы отпечатался след Пречистой Матери, явившейся строителям крепости.
Третий, из наиболее старинных храмов Тамбова, посвящен иконе Казанской Божией Матери, именно в нем в 1786 году принял монашество и был посвящен в иеродиаконы, а в 1793 рукоположен в иеромонахи преподобный Серафим Саровский, к которому никогда не иссякала паломническая тропа тамбовчан. В одном из четырех наиболее известных иконографических образах святой Серафим изображен молящимся на камне, на валуне, расположенном под сосной. На иконе изображен один из великих молитвенных подвигов святого, который, уподобляясь Симеону Столпнику, 1000 дней и 1000 ночей простоял на камне. Биографы старца сообщают, что моленных камней было два: у кельи и в лесу. В святых родниках, бьющих неподалеку от скита, паломники собирают камешки как знак благословения и милости преподобного. Визуальный осмотр показал, что именно этот сюжет мы часто находим среди домашних икон жителей села. Известна также здесь трава «сныть», которой только и питался старец, совершая свой духовный подвиг. «Сныть» может быть использована в пищу с ранней весны до глубокой осени, в подлесной зоне, на лугах она растет в большом количестве.
Мифология камня, разлитая в этнокультурном ландшафте старинного села Атманов Угол, делает эту тамбовскую глубинку частью общерусского, общеславянского, мирового культурного наследия, демонстрируя рудименты арийских, тюркских, иранских, угро-финских, греко-византийских и пр. верований.
Использованная литература:
Аверинцев, С.С. От берегов Босфора до берегов Евфрата. Песнь о жемчужине. Гимн из Деяний апостола Фомы (III в.).
Афанасьев, А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифологическими сказаниями других родственных народов. В 3-х тт. – М.: Современный писатель, 1995.
Геология СССР, том XLVI. Геологическое описание. Ред. Ф.А. Белов. – М.: Недра, 1969, С.666;
Демиденко, Е.Л. Значение и функции общефольклорного образа камня // Русский фольклор. Л., 1987. Вып. 24.
Дикие камни горы Городище. Путешествия по Донскому краю. Донские зори. 2008.
Жемчуг в природе и в культуре - Энциклопедия культур Déjà vuec-dejavu.ru/z/Zhemchug.html.
Иванов, В.В., Топоров В.Н. Исследования в области славянских древностей. М., 1974.
Ковтун, Л.С. Рождение жемчуга (Знак и образ в приточном символе). «Физиолог» (II – IV вв.). Об агате и жемчуге (перевод с греческого) //Исследования по древней и новой литературе. – Л., 1987, с. 260-266.
Левкиевская, Е. «Заложные» покойники и неправильная смерть. Кикимора//Мифы русского народа. – М.: Астрель, 2003. – С.228-477 с.
Макаров, Н.А., Чернецов А.В. К изучению культовых камней // Советская археология. 1988. № 3.
Моисеев, Н.Б. Древнейшая история Тамбовского края // Материалы конференции «Воспитание и развитие личности в учреждениях дополнительного образования г. Тамбова». Тамбов, 1998. С. 26-27.
Моисеев, Н.Б. Древнейшая история Тамбовского края // История Тамбовского края: избранные страницы. Тамбов, 2004. С. 41.
Моисеев, Н.Б., Семенов М.И. Реконструкция насадки каменных орудий // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. Тамбов, 2009. Вып. 1. С. 184-189.
Моисеев, Н.Б. Отношение русских первопоселенцев к тамбовским памятникам старины // Тамбов: история, современность, перспективы. Сборник материалов научно-практической конференции, посвященной 370-летию города Тамбова. Тамбов, 2007. С. 13.
Неофициальный сайт Колпянского района. Трованты Колпянского района; О тровантах: авторский перевод письма Serge Borzonski.
«Сказание о подвигах и событиях жизни старца Серафима». СПб., 1849 г. (Составлено по рассказам иеромонаха Иоасафа учителем гимназии Н.Е. Андриевским).
Степашкин, В.А. Преподобный Серафим Саровский: предания и факты. – 3-е изд., испр. и доп. – Саров: ЗАО «ИНФО», 2009. – 264 с.
Цыбин, М.В. Половцы в Рязанской земле//Евразийская лесостепь в эпоху металла. Воронеж, 1999. – с. 135.
Элиаде, Мирче. Очерки сравнительного религоведения. – М., 1999, с. 399-400.
28 июля 2013 г. Материал подготовлен Л.Ю. Евтихиевой.